Прошло уже более полувека со времени создания «Денискиных рассказов», а мамы и папы до сих пор читают их своим мальчикам и девочкам, и сами вновь погружаются в нехитрый мир детства. Отчасти феномен такой популярности книги объясняется «раскрученностью бренда», истоки которой кроются во внеклассном чтении еще в советских школах. Да и объяснить ребенку, что такое хорошо, а что такое плохо, сможет только другой ребенок, его ровесник. А таких удачных примеров в детской литературе сегодня явно не хватает.
Повествование от первого лица всегда использовалось в русской и мировой прозе как возможность непосредственной передачи идей – благих и не очень – читателю или слушателю. А контаминация различных типов и форм повествования (например, у Достоевского или Набокова) - как задачка с условным вопросом и ее реальное разрешение.
И у Драгунского, на первый взгляд, все предельно просто: герой (Дениска), попадая различные ситуации («условия задачи», предложенные автором), пытается ее разрешить и понять со своей, детской, точки зрения. И только тогда, когда ему это не удается, появляется «бог из машины». То есть приходит на помощь мама («Запах неба и махорочки») или папа («Двадцать лет под кроватью») и вызволяет сына из мнимой или реальной беды.
К счастью, этот прием Драгунский использовал нечасто. Ведь настоящий детский мир без-условен, и в нем нет пока четко заданных представлений о добре и зле, о жизни и смерти. Есть только понятия «правда-ложь» («честно-нечестно») и «живое-неживое» («настоящее-ненастоящее»). Причем эти понятия одного ряда. Дети, несмотря на то, что они могут фантазировать, привирать, выкидывать из окна пресловутую манную кашу, на самом деле, очень чувствительны ко лжи («Одна капля убивает лошадь», «Старый мореход») и неестественности взрослых со «старушечьими голосами» («…И чего не люблю»).
Так, в рассказе «Он живой и светится» светлячок «лучше любого самосвала на свете», а в рассказе «Красный шарик в синем небе», «когда живое кричит, то интересней, чем радио». Взрослые же, пытающиеся диктовать свою волю («Ничего изменить нельзя»), воспринимаются как скучные действующие лица сто раз уже виденной пьесы, которым уже не веришь, так как они ненастоящие. Детям легче поверить, что человек погиб, чем солгал («На Садовой большое движение»).
Все эти смутные представления о мире еще не испорчены различными дефинициями, но, вместе с тем, они настолько точны, что словами это не смог бы выразить даже Дениска, только действиями («Красный шарик в синем небе»). И к ним взрослым следует присмотреться и понять что-то важное для себя.
Как присмотрелся и понял Денискин папа в «Девочке на шаре», где, говоря заумным литературоведческим языком, был мастерски использован прием остранения для проникновения в хрупкий мир нарождающихся чувств через непонятные звуки, запахи, цвета, о которых, вступая во взрослую жизнь, забываешь. Но вернуться в это мир хоть ненадолго можно, если перечитать «Денискины рассказы». Потому что они настоящие.
Автор: Максимова Александра Николаевна (almax-1976)
|
